Отзыв о поездке Москва – Ловозеро – Москва, или Краткий опыт пребывания на Северах

 

Сейчас 5-е января 2008 года. Где-то в глубине безоблачного ночного пространства под нашим самолетом медленно проплывают красноватые огоньки, по количеству и кучности которых можно судить о степени заселенности русских равнин. Через какое-то время огоньков становится меньше, а потом они почти исчезают. Мы летим над Кольским полуостровом…

 

Наверное, сознанию нужно выработать особую привычку естественно воспринимать гигантские скачки в пространстве, совершаемые на борту самолета за какие-нибудь несколько часов. Вот вы пробиваетесь сквозь пробки Москвы по дороге, сияющей огнями, а через два-три часа полета вы уже едете по совсем другой дороге – по которой до ближайшего жилья минимум полсотни километров. Действительно, странные ощущения. Но мне они нравятся!

 

Мороз, уверенно рисующий узоры на стеклах микроавтобуса, мчавшегося по федеральной трассе Кола в сторону райцентра Ловозеро, внушал уважение. После ночных бдений в аэропорту «Внуково» и перелета, организм настойчиво требовал сна. Но полноценно спать, конечно, не получалось. Можно было только клевать носом, что и делали по мере возможности все семнадцать участников Рождественского тура на турбазу «Медвежий угол».

 

Ближе к поселку Ловозеро пейзаж приобрел настоящий северный колорит – все деревья и придорожные столбы с проводами покрылись толстым слоем инея, а снег сиял в свете фар яркими колючими искрами.

 

Въехав в поселок, автобус подкатил к какому-то вагончику, и стало ясно, что мы приехали. Покидать салон машины не очень хотелось, но делать было нечего. Выйдя в холод на совсем короткое время, да с запасом тепла, не удалось понять, как быстро здесь можно замерзнуть в обычной городской одежде.

 

Нас встречал хозяин турбазы Виктор. Сразу было видно, что человек он бывалый, потому что на нем не было никакой куртки или тулупа, только толстый свитер да теплый комбинезон без рукавов.

 

 

Нам предстоял ещё переезд по льду Ловозера. Конечно, кое-кто из нашей группы был на личном опыте осведомлен, что это будет за переезд, но большинство представляло себе его не совсем отчетливо.

 

Виктор же свое дело знал прекрасно и долго расслабляться никому не дал. В вагончике всех ждали горячий чай с бутербродами и процедура переодевания. Несмотря на то, что все без исключения брали с собой специальную одежду, рассчитанную на серьёзные морозы, Виктор категорически забраковал экипировку некоторых членов группы. Это заставило задуматься! В расчете как раз на таких гостей в вагончике имелся спецрезерв, с помощью которого можно было существенно утеплить всех нуждающихся. Виктор привычно и деловито помогал натягивать на ноги национальные саамские сапоги из оленьего меха с подошвами без подметок и голенищами до паха – тоборги. Тоборги, подвязываемые к импровизированному поясу на талии, придавали людям вид папанинцев на льдине. У того, кто ещё до сих пор не осознал, что находится Северах, сомнений больше не оставалось.

 

На улице пыхтели бензиновыми двигателями три снегохода, к которым были прицеплены средства для перевозки – низенькие сани, похожие на нарты. На их фоне, на первый взгляд, выгодно выделялся возок с довольно высокими дощатыми бортами. Как показала дальнейшая практика, положительное впечатление о возке оказалось верным. Это было единственное транспортное средство, вывалиться из которого было очень затруднительно, и можно было сидеть, расслабившись. Единственно, что амортизации у него не было никакой, поэтому каждый бугор, попадавшийся на пути, отчетливо ощущался всеми частями тела. Виктор рассадил всех по саням, некоторым достались места на снегоходах позади водителя. Впереди было приключение!

 

 

Когда мы выезжали из поселка, по времени было уже утро, но на небе это никак не отражалось, продолжалась полярная ночь. Твердая земля скоро кончилась, и полозья саней зашуршали по льду. На Ловозере свободно гулял ветер.

 

Ловозеро – третье по величине на Кольском полуострове. Оно имеет вытянутую форму, очень изрезанные берега и множество островов. Для местных жителей это главная транспортная артерия. Летом на моторных лодках, зимой на снегоходах они разъезжают по окрестностям.

 

При движении снегохода, да ещё при ветре, любой мороз становится невероятно злым. Ледяной воздух обжигал лицо, так что приходилось закрывать рот и нос. Ближе к берегу, где потише, лед покрыт снегом. Там машины шли быстро и уверенно. На открытых пространствах лед чистый и водителю требуется определенный навык, чтобы бы люди не падали с саней при каждом повороте руля, потому что полозья легко скользят и сани постоянно заносит. Здесь скорость движения резко падала. Дорога оказалась неблизкой, около 25 километров и заняла часа полтора или немного меньше.

 

С непривычки кажется, что ориентироваться в этом пространстве, где один изгиб берега похож на другой, невозможно. Но, проехав одним и тем же маршрутом несколько раз, начинаешь узнавать места. На самом деле, от п. Ловозеро до избушек, дороги были неплохо накатаны снегоходами. Да и движение определенное на этих трассах имелось - нередко попадались едущие навстречу другие снегоходы.

 

Мы двигались навстречу солнцу. Как сказал Виктор, полярная ночь кончилась 4-го января, когда оно впервые показалось над землей. Удивительная красота: первые лучи, идущие откуда-то из-за горизонта, растворяют краешек тьмы между твердью и небом. Образуется как бы прослойка насыщенного оранжевого цвета, переходящего ближе к зениту через все оттенки спектра в глубокую синь. Не было ни облачка, ничто не мешало светилу творить свои чудные дела – раскрашивать небо и рассеивать ночную пелену, скрывавшую окружающий мир. С окончательным наступлением утра мир предстал в удивительном мягком розовом свете. Полярный день – это своего рода пограничное состояние между утром и вечером. Просто затянувшееся утро, плавно переходящее в короткий вечер, или наоборот, кто как ощущает. И что еще интересно, солнце всходит практически в той же стороне, где и заходит, двигаясь в течение дня по очень короткой дуге.

 

 

К турбазе мы подъехали уже засветло. Нас радостно встречал Рекс, пушистая лайка рыже-бурой масти. Рекс поразил своим дружелюбием: ласково тыкался носом в ладони совершенно незнакомых людей, с готовностью подставлял всем желающим голову для поглаживания, весело помахивая при этом хвостом-бубликом. Место для отдыха оказалось не таким уж глухим, как предполагало название. Вся территория была освещена (где-то работал генератор), из труб шел дым, дорожки были аккуратно расчищены. Вообще, при сезонном обустройстве территории Виктор подошел к делу не только обстоятельно, но и с затеей. Домики сияли гирляндами новогодних огней, у главного общественного сооружения – чума под украшенной елкой нас встречали ледяные Дед Мороз со Снегурочкой и два снеговика.

 

Посреди чума, как и положено, пылал огонь, а длинный стол уже был накрыт к завтраку. Поспать нам никто не дал. Да и не для того мы сюда приехали. После расселения и утреннего чая было решено, пользуясь отличной погодой и светлым временем, не медля, отправляться на Сейдозеро.

 

О Сейдозере ходит немало легенд. На саамском языке слово «сейд» означает «священный». Сейдами на Кольском также называют башенки, сложенные из камней или какие-то характерные природные скальные образования, на месте которых саамы совершали обряды поклонения духам.

 

 

Сейдозеро очень интересно даже местом своего расположения. Его воды заполняют впадину внутри своеобразной подковы правильной формы, образованной горным хребтом, возвышающимся в центре Кольского. От Ловозера его отделяет довольно узкий поросший лесом перешеек, через который, вытекая прямо из Сейдозера, бежит быстрая порожистая речка Сейдъяврйок, не замерзающая даже в сильные морозы. Её подогревают теплые ключи в восточной части Сейдозера, и оно в этом месте тоже не замерзает. Весьма примечательны горы вокруг Сейдозера. Обращенные к нему склоны многих отрогов представляют собой гигантские вогнутые поверхности, «зеркала», как их часто называют. Такие же «зеркала» есть и в глубине ущелий, уходящих от озера вглубь горного массива. Возможно, все это в совокупности способствует генерации и накоплению каких-то природных энергий, повышенная концентрация которых приводит к появлению всех «странностей», приписываемых Сейдозеру. Многие, находясь здесь, видят и слышат совершенно необычные вещи.

 

Немало интересного связывают с Куйвой. На отвесной скале в западной части Сейдозера находится красновато-коричневое образование, похожее на изображение человека или, как многие считают, шамана. Оно имеет естественное природное происхождение, но механизм его образования не совсем ясен. Похоже, что это просто другой цвет породы на отдельных участках скалы. С уровня поверхности воды фигура не смотрится слишком большой, однако ее размеры значительны, около 150 метров! Что примечательно, ближайший к скале склон горы, справа, пересекает узкая вертикальная расщелина формы. Верх этой расщелины, изгибаясь, подходит практически вплотную к фигуре Куйвы. Говорят, что на гору, явившую изображение Куйвы, хода нет. И не по каким-то техническим причинам, гора невысока и подъем с виду не представляет никаких сложностей. Однако известно, что люди пытавшиеся штурмовать её, возвращались ни с чем. С ними по пути происходили всяческие неприятности вроде вывихов ног, и достигнуть цели они не могли.

 

В легенды и странности можно верить, можно не верить. Но если вы придете в такое место без предубеждений, с открытым сердцем, нет сомнения, что вы почувствуете какие-то силы, где-то на грани подсознания испытаете ощущения, которые на самом простом уровне понимания любой человек интерпретирует как «что-то здесь есть». Для кого-то открытий будет больше, для кого-то – меньше, ведь всё зависит от личных способностей восприятия и готовности к осознанию удивительных вещей, которых так много в нашем мире…

 

По пути на Сейдозеро мы наблюдали восход солнца. Оно выкатилось красно-оранжевым шаром над горизонтом, повисело положенное время и потихоньку скрылось. Дорога оказалась не близкая, около 20 километров в один конец. Пока мы добрались до места, уже наступил полярный вечер. Розовый день постепенно померк, свет приобрел приглушенные сиренево-синеватые оттенки. Красот заката за горами видно не было.

 

Когда были заглушены несносные моторы снегоходов, в свои права вступила тишина. Именно тишина лучше всего выражала очарование места. Потянуло выйти на середину озера. Пришло осознание, что это ведь уникальная возможность, вот так, ногами, ходить по водной глади Сейдозера. Ведь, замерзнув, вода не перестает быть водой!

 

Толстый лед во многих местах был свободен от снега, и можно было видеть его удивительную жизнь. Картины этой жизни отпечатались узором трещин, вмерзшими пузырьками воздуха, наплывами. В какой-то момент стало казаться, что тело очень тяжело и готово провалиться в темную воду к самому дну, что лед треснет и не спасет никакая его толщина. Понимая, что мысль материальна, пришлось волевым усилием отогнать наваждение.

  

На базу возвращались уже затемно. Всё так же хлестал по лицу ветер. Но впереди маячило удовольствие погреться у огня и вкусно поужинать.

 

 

Вот первый снегоход вывернул из-за очередного мыса, и его водитель стал всем сигнализировать, что впереди есть на что посмотреть. Оказалось, это была стайка белых куропаток. Птицы ослепли в свете фар, потеряли ориентацию и, не воспринимая какой-либо опасности, бродили по снегу. Потом всё же испугались, и улетели.

 

На базе действительно ждал шикарный ужин. Вообще еда у Виктора была отменная. В основном это были блюда из свежей оленины и рыбы. Шеф-повар, жена Виктора Анна, видимо вкладывала душу в каждое блюдо, потому что трудно было отказаться от добавки.

 

Вообще, вся его семья дружно задействована в общем деле. Виктор, конечно, и главный организатор, и менеджер по связям с общественностью, и управляющий, и гид, и строитель, и водитель, и рыбак, и массовик-затейник, и даже банщик. Нет  такого угла, о делах которого он был бы не осведомлен. Два его сына, в свободное от учебы время тоже при деле - возят людей и грузы на снегоходах, помогают по хозяйству. Анна - не только шеф-повар и хозяйка, но и своего рода show-woman, организатор и ведущая всяких смешных конкурсов и розыгрышей. Нам ещё предстояло принять в них участие.

 

Мы видели искреннюю заинтересованность Виктора и Анны в том, чтобы всем было тепло, уютно, интересно, весело. Это отношение сразу всех расположило и не оставляло сомнения в том, что мы приехали сюда не зря! И вообще, наша компания мало знакомых людей за какие-то пять дней превратилась здесь в довольно дружную команду, члены которой не утратили желания общаться и после отъезда с Кольского. Редкие чудеса!

 

Вечером этого длинного дня нас ждала ещё и отменная баня. Баня вместе с помещением для отдыха занимает весь первый этаж симпатичного нового дома, а на втором находятся жилые комнаты. И какая же баня без банщика! Перевоплотившись в очередной раз, хозяин парил желающих по своей особой методике – не хлестко, но очень эффективно. После процедуры с попеременным применением березовых и можжевеловых веников, жара, снега из кадушки, и последующим выходом на мороз (или даже окунанием в прорубь для желающих) сознание настолько отключалось от реальности, что в течение минут двадцати ни одна мысль не замутняла чистоту и непосредственность восприятия мира. Эффект как от долгих практик медитации! Прекрасные банные вечера продолжались практически все дни нашего отдыха.

  

На следующий день после завтрака мы отправились в п. Ловозеро, чтобы посетить краеведческий музей. После трех поездок на санях, перспектива замерзнуть насмерть уже никого не пугала. Лично я после нескольких проб смогла составить оптимальную комбинацию слоев имеющейся в распоряжении одежды с тем, чтобы чувствовать себя достаточно комфортно, даже просидев час или больше на ледяном ветру. А, накрывшись овчинным тулупом, любезно предоставленным мне Виктором во временное владение и пользование, было совсем хорошо! Конечно, при активном движении, на территории базы или в лесу было не очень холодно, часть одежды приходилось снимать. Но при езде по озеру, кажется, никто не вспотел ни разу.

 

Вообще-то нужно признаться, что настоящих северных морозов, когда слова застывают на лету и падают на землю, мы не застали. Глобальное потепление добралось и до Кольского. Эта зима отметилась также очень малым количеством снега, что мы воочию наблюдали сами. Проваливаться в сугробы не пришлось. Уже после нашего возвращения, по РТР был показан сюжет именно на эту тему – о том, что на Кольском полуострове аномально тепло. Хотя неплохой мороз все же стоял первые два дня нашего пребывания на Ловозере, предоставив нам возможность наблюдать на ясном небе отличное северное сияние. Потом потеплело, появились облака, а к ночи небо совсем затягивало.

 

В музее было, в принципе, интересно. Но нас, пресыщенных культурными благами, уже вообще трудно чем-то удивить. Если только полным отсутствием этих благ и самой цивилизации. Не зря ведь всё большую популярность приобретают путешествия по диким малолюдным местам. Отчасти за этим многие ехали и на Кольский, а тут вам – музей! В любом случае, узнать о жизни и быте саамов было очень полезно.

 

Наступил вечер 6-го января, Рождественский сочельник. По возвращении домой все собрались в чуме, и Анна пригласила нас выйти на озеро посмотреть в рождественское небо и загадать желание. Отказаться было невозможно. И что бы выдумали – как ни в чем ни бывало, по льду к нам шли Дед Мороз со Снегурочкой! Понятно, кто был в роли Деда, но это никого особо не смущало, все включились в игру. После праздничного ужина всем пришлось поучаствовать в чумовой забаве, когда по кругу под музыку передавался мешок, набитый всякими аксессуарами, а тому, на ком музыка останавливалась, нужно было наугад вытягивать первую попавшуюся вещь и напяливать на себя. Потом каждый ещё должен был придумать и исполнить соответствующий сложившемуся облику номер. Некоторым посчастливилось порадовать компанию эффектнейшим видом!

 

Даже Рекс приобщился к общему празднику. Кто-то натянул ему на голову красный колпак, а он так и спал в нем. Рекс хоть и лайка, но вообще предпочитал спать не на снегу, а на оленьих шкурах на нартах. Хотя, думаю, не затруднился бы спать и в сугробе. Местные собаки очень выносливые, мы часто наблюдали, как они резво бегут за снегоходом своего хозяина.

 

На третий день мы, наконец-то увидели северных оленей. Они паслись в лесу недалеко от базы, и к этому месту нас доставили привычным способом - на санях. Их было всего четыре, а рогов у них на всю компанию было только три. Рога отпиливают ездовым оленям, чтобы они им не мешали бежать в упряжке, но один рог иногда оставляют. Олени оказались совсем не ручными, от нас шарахались и близко не подпускали, разве только с пригоршней комбикорма. Отбежав подальше, они принимались за свое обычное занятие – рыли копытами снег и добывали себе ягель. У каждого, кто брал фотоаппараты, теперь имеется солидная по количеству снимков фотосессия с оленями в роли моделей. Жаль, что для них самих этот факт не представляет никакой ценности. Зато и гонорар они с нас не потребовали.

 

Днем все отправились на Ловозеро смотреть, как Виктор с сыном будут вытягивать из-подо льда сети. Это действо оказалось очень интересным, а сам процесс далеко не простым. Сети стояли не очень далеко от берега, но место было открытое и отлично продуваемое. Видимо, в связи с переменой погоды, ветер задувал особенно отчаянно, сметая с берега снег и гоня его по льду длинными языками поземки. Найдя главную прорубь по воткнутой ветке, Виктор развернул снегоход с прицепленным возком так, чтобы загородить ее от ветра. Потом к борту саней вертикально прислонили шесты, растянув на них кусок брезента. Ветер сам прижимал его к шестам. Это сооружение должно было, с одной стороны, не дать замерзнуть рыбаку, а с другой – самой проруби. После того, как ломом разбили весь намерзший с момента последней проверки сетей лед, крошку аккуратно выбрали специальной лопатой с дырками. Это делается затем, чтобы его куски не способствовали быстрому замерзанию воды. С этой же целью применили дополнительное средство – паяльную лампу, установив ее так, чтобы пламя было направлено прямо в окошко воды. Потом Виктор подсунул куда-то под лед проволочный крючок, вытянул край сети и начал аккуратно ее вываживать. Одновременно его сын производил какие-то манипуляции у другой небольшой лунки метрах в тридцати от основной. Там находился второй конец сети, и всё это каким-то образом протягивалось с помощью капронового шнура. Рыбы оказалось немного – первым показалась небольшая щука, потом сиг, потом налим. Вторая сеть принесла то же количество, правда, немного в другом составе – два сига и один налим. Виктор сказал, что сейчас самое плохое время для рыбалки, рыба малоподвижна и практически не кормится, поэтому и в сеть не идет. Но, видимо, у него были стратегические запасы, потому что к нашему столу рыба шла регулярно. Он опять продемонстрировал свою закалку: возился с сетями в ледяной воде, надев на руки лишь резиновые перчатки.

 

Рексу тоже было всё ни по чём, он как всегда пребывал в отличном настроении, играл, если кто-то ему предлагал, с полным спокойствием бегал или сидел на пронизывающем ветру.

 

В этот же день у нас был саамский футбол. Ну, почти саамский. Футбольный мяч мы гоняли по заснеженному льду, разделяясь на мужскую и женскую команды. Правда, в одежде unisex порой трудно было с ходу понять, кто из какой команды. Некоторые играли настолько отчаянно, что в Москву вернулись с небольшими травмами.

 

Конечно, после такой программы срочно требовалась баня!

 

Отдельно нужно рассказать об организации быта на нашей турбазе. Всё там устроено продуманно, даже я бы сказала, с комфортом. В каждом доме есть печка и запас дров, примерно каждые три часа один из наемных работников, прозванный нами печником, совершал обход и подбрасывал дрова. Особенно актуально это было ночью, потому что днем или вечером мы и сами частенько занимались этим делом.

 

В нашем доме также висел умывальник. Вода в нем была и так не холодная, отопление-то работало круглосуточно, но к нему ещё прилагалось ведро воды, которую можно было греть.

 

Неплохо был оборудован и женский туалет. Все как положено – стульчак из какого-то теплого материала типа пенопласта, с крышкой, газовая печка для обогрева, умывальник с теплой водой.

 

Про баню можно и не рассказывать, она отличная, - с большим предбанником, помывочным отделением и просторной парной.

 

Ну, чем не жизнь!

 

Наш печник не всегда мог объективно оценить температуру воздуха в помещениях, и, не взирая ни на что, добросовестно исполнял свои обязанности. Вот и случился курьёз. В последнюю ночь пребывания на базе на улице было относительно тепло, сильного мороза не было. Это, конечно, сразу отразилось усилением эффективности работы обогревательного прибора. Когда наш дом лег спать, температура была градусов 27 и, поскольку на ночь подбросили дров, она выросла градусов до 30, если не больше. Потом все признались, что от жары никто толком не спал, а пребывал в каком-то пограничном состоянии. Правильной идеей было попросить печника не подбрасывать дров. И вот, наконец, он пришел, набил топку до отказа березовыми поленьями, и спокойно ушел! И никто, никто не смог его остановить, сказалось коматозное состояние. Пришлось мучаться до утра.

 

Жаловались на жару и обитатели апартаментов над баней, но от холода точно никто не пострадал. А на Северах, главное – это, конечно, тепло, все остальное вторично!

 

Я нашла особое удовольствие в том, чтобы самой топить печь и смотреть на огонь. Прогорающие поленья приобретают красивые оранжевые, желтые, пурпурные оттенки. Если никто не мешает, мысль успокаивается, и сознание отчасти растворяется в тепле и свете. А если повезет, то можно увидеть среди мерцающих угольков разные личины и фигурки – это духи огня проявляют к вам любопытство и показывают себя. Мне кажется, что в печах живут особые стихийные духи, привязанные именно к конкретному очагу, и если регулярно не топить печь, они покинут это место.

 

 

День четвертый мы начали с повторного посещения оленей. Как-то с одного раза не до конца насладились общением с этим редким в средней полосе зверем. К тому же олени ещё должны были покатать нас. Для этого их позже перегнали на базу и троих запрягли в небольшие деревянные нарты. А один, рогатый, не был обучен бегать в упряжке, и стоял без всякого дела.

 

Олени бегут очень смешно, снег вовсю летит из-под копыт, кажется, что они при этом напрягаются изо всех сил, но это явно ложное впечатление. Они могут пробегать много километров за день, а тут они делали за один заезд лишь один или два небольших круга по льду Ловозера, рядом с берегом. После пробежки олени, как собаки, высовывали розовые языки, чтобы охладиться, и ели снег. Вообще, в их мордах есть что-то не то от собаки, не то от коровы, а выражение «лица» у некоторых слегка глуповатое. Я попыталась аккуратно погладить одного оленя из упряжки, так он за это недовольно посмотрел на меня и тяпнул передней ногой. Этот недружественный жест ясно выражал мысль «убери руки».

 

Вечер завершился вторым матчем саамского футбола, в котором победили мужчины, и баней.

 

И вот он наступил – наш последний день на Кольском полуострове. Его хотелось провести максимально насыщенно и интересно. Мы накануне попросили Виктора организовать нам подъем на какую-нибудь возвышенность, что он и сделал. Очень хотелось увидеть просторы севера.

 

Мы выехали с базы и направились к красивой горе под названием Вавнбед. Эта гора была своеобразной вехой на пути от п. Ловозеро до Сейдозера, потому что по ней можно было судить о пройденном пути – сначала гора чуть впереди, потом справа, потом позади, а затем снегоходы забирали влево, пересекая Ловозеро.

 

Вавнбед имеет три выраженных уступа, примерно по 1/3 высоты на каждый. Первый уступ покрыт лесом, на втором растительности гораздо меньше, это или каменная береза, или можжевельник, а третий уступ совсем лысый. Гора не высока, но достаточно велика по площади. На вершине второго уступа, значительно левее места, куда нас доставили снегоходы, мой спутник и я приметили интересные скальные образования, куда и направились вдвоем. Идти пришлось довольно долго, но подъём был не крутой и лёгкий, так как снег почти отсутствовал. Видимо, он плохо удерживался на безлесых склонах. Имевшиеся снежные участки были покрыты достаточно прочным настом. На самых обнаженных местах под ногами пружинил ковер зарослей шикши.

 

День стоял пасмурный, но не серый, а скорее розоватый, потому что уже вовсю разгорелся закат. Гора закрывала часть горизонта, но было ясно, что как раз в той стороне, куда мы шли, на небе происходит что-то великолепное. Это подстёгивало желание быстрее перевалить уступ, и мы двигались с максимальной скоростью, боясь не застать красоту. Наконец, маячившие все время в отдалении скалы приблизилось. Мы заметили очень характерную вертикальную узкую щель, по которой показалось удобным забраться наверх, что и сделали. Но, как часто и бывает в горах, далее уступ выположился каменистой равниной, которой не было видно снизу, и стало ясно, что надо идти дальше вдоль его края до того места, где гора перестанет закрывать горизонт. Пройдя ещё метров четыреста, мы все-таки успели увидеть то, что хотели! Нам открылся шикарный вид на большую часть Ловозера и на хребет, окружающий Сейдозеро. То ли горы, укутанные облаками, то ли горы облаков на горизонте светились мягкими зеленоватыми оттенками, выше – голубоватыми и розовыми. Всё сияло, слоилось, менялось на глазах. К сожалению, начало темнеть, краски меркли. Было ясно, что надо торопиться и возвращаться к группе. До спуска со скал мы быстро дошли по своим следам, а дальше уже пошли напрямую к тому месту, где среди деревьев поднимался дымок костра. Спуск не доставил никаких трудностей. В лесу горел костер, наши все пили чай с бутербродами и вели беседы. Мы тоже выпили чаю и вскоре отправились в обратный путь.

 

Я привезла несколько веток можжевельника с горы Вавнбед, и сейчас они напоминают мне об этих местах.

 

Уже стемнело, когда мы вернулись на базу. Нужно было сушить одежду, ужинать и собирать вещи. Впереди снова был переезд до Ловозера, потом до Мурманска и ночной рейс на Москву. Всё шло по плану, выехали с хорошим запасом времени. По пути в Ловозеро нас ждало последнее маленькое приключение – произошла подвижка льда, и дорогу неожиданно пересекла полоса торосов и небольшая щель. Впрочем, снегоходы легко преодолели это препятствие.

 

В уже знакомом вагончике мы сдали Виктору спецодежду, упаковали в рюкзаки теплые вещи. Мерзнуть больше не предвиделось.

 

Дорога до Мурманска пролетела очень быстро. По крайней мере, выспаться никто не успел. Аэропорт, регистрация, ожидание… Наш борт ушел в небо и совершил посадку в Москве по расписанию. И, снова совершив скачок в пространстве, мы неизбежно вернулись в «суету городов и потоки машин». И все же каждый оставил какую-то часть своего «я» в бескрайних просторах Севера.

 

 

Источник: Экспедиционно-приключенческий клуб "Геоцельс".
В оформлении статьи использованы фотографии Анны Бадиковой "Кольский: Рождественские каникулы." январь 2008.